Как вы, наверное, знаете, Близзард ежегодно проводит конкурс литературных произведений. В ожидании победителя этого года предлагаю вам ознакомиться с работой Рафаэля Ахада (точно не знаю, как это читается) "Серебряная Длань, Черный Клинок", занявшей в прошлом году первое место. Нигде в интернете я, к сожалению, не нашла перевода сего произведения, поэтому взяла на себя смелость перевести его самой:) Сегодня я выложу лишь отрывок из рассказа, если понравится, то обязательно размещу и продолжение (свои пожелания насчет того, писать ли дальше, оставляйте в комментах).
Для критиков: я ни в коем случае не претендую на изысканный слог, сохранение авторского стиля и абсолютной дословности в переводе. Я старалась сделать максимально литературный перевод, сохраняя общий смысл. Приятного чтения.
Небольшой апдейт: окончание рассказа можете прочитать здесь.
Серебряная Длань, Черный Клинок. Рафаэль Ахад.
Надежды Тириона Фордринга были разбиты в один прекрасный день, когда так называемые чемпионы Стальгорна и Сен’джина вновь и вновь бросались друг на друга в приступах ярости. Толпа ждала крови и продвигалась ближе к арене турнира, оставляя Тириона и его спутников сидеть в одиночестве на трибунах; видимость дружелюбия разрушилась в одночасье в прах. Нелестные выражения на тролльском, орочьем, дворфийском и всеобщем языках полетели, словно стрелы, и все, что мог сделать Тирион – это сдерживаться, чтобы не добавить пару своих оскорблений к остальным.
Тирион раздраженно выдохнул, и его дыхание превратилось в пар на холодном воздухе. Он закрыл глаза ладонью, не желая снова видеть этого Барретта Рэмси. И без того перегруженные работой миротворцы Тириона предприняли еще одну, правда безуспешную попытку установить тишину на территории турнира. Глухие удары стали о дерево отозвались эхом от стен Колизея Крестоносцев, заглушая музыку лютни и арфы, прорезающую легкий морозный воздух. Высокий эльф, облаченный в накидку Серебряного Союза, сидящий рядом с Тирионом, щелкал зубами, негодуя.- Ох, Джерен, кому вы составляете компанию в эти дни, - Арелас Ясная Звезда убрал золотистый локон с лица и скрестил руки на груди. – Дикари без понятия чести… Варвары Орды.
Сидящий по другую сторону от Тириона Джерен Верный Солнцу нахмурился. Его копна сверкающих рыжих волос подходила по цвету Похитителям Солнца, в чьем одеянии он и был сейчас.
- Ты называешь их дикарями, но они в тысячи раз честнее твоих человеческих союзников. Орк открыто показывает топор в своих руках, когда человек, улыбаясь, прячет свой кинжал.
- Достаточно, - проворчал Тирион. Он встал, и голос его был резок и груб. – Я хочу, чтобы вы двое помогли Крестоносцу Рэмси, прежде чем претенденты продолжат состязание.
Верховный лорд повернулся и ушел, оставив ругающихсяэльфов один на один. «Если бы они только знали, как досаждают мне. Возможно, когда-нибудь они поймут, что между ними гораздо больше общего, чем они думают», - думал он про себя.
Вдоль стен коридора, ведущего к вратам Колизея, статуи павших героев Серебряной Длани и Серебряного Рассвета несли бессменную вахту. Тирион взглянул в их каменные глаза, намереваясь проявить почтение, но для него было бы стыдом встретить их пристальный взгляд под шум ссоры, еще звенящий в воздухе. Он поднялся по деревянным ступеням, построенным прочно, несмотря на поспешность, с которой они были возведены, на проход выше. Он тихо приветствовал каждого крестоносца, стоящего на страже, и направился к самому северному подиуму.
Прибрежный бриз коснулся Тириона, принеся с собой аппетитный аромат жареной рыбы и жареного кабана и знакомые крики торговцев из палаток, что были расположены ниже. Это был необходимый отдых от разгоревшейся только что ссоры. Продавцы появлялись поначалу медленно, но по мере разрастания турнира, они начали прибывать толпами. Теперь они заняли почти все свободное место вокруг Колизея, лихорадочно предлагая свои услуги солдатам, ответившим на зов Крестоносцев, и зрителям.
Присутствие торговцев заставило Тириона улыбнуться. Эдрик раздражался и бурчал, что их меркантильность – грех, который принесет им лишь позор. Тирион, в свою очередь, нашел их забавными. Они напомнили ему о турнирах, участие в которых он принял в Дольном Очаге, кажется, целую жизнь назад, о реве горнов, сладком звуке смеха, разносимого лордеронским ветром, сочном вкусе мяса и медовухи, волнении в глазах Телана из-за того, что все рыцари со всех концов Восточных Королевств собрались здесь.
Порыв холодного ветра, кусающего через броню, как зубы волка через шелк, вернул Тириона к реальности. С тяжелым сердцем он вспомнил, что на этой земле вечной зимы не найти теплых летних ветров Лордерона и что глаза Телана больше никогда не откроются. Торговцы были тем единственным, что осталось неизменным.
- Знаешь, что вызывает в живых самую большую зависть у Плети?
Голос, произнесший это, был холоден и подобен удару хлыста, и Тирион уже знал, кто окажется перед ним, едва он только повернется. Дарион Могрейн завел себе привычку начинать каждую беседу с вопроса о том, что знает Тирион, а чего не знает. Дарион не был облачен в свою броню, предпочтя одежды Черного хранителя. По мнению Тириона, имя хранителя очень подходило Могрейну, ведь несмотря на то, что турнир был начат самим Дарионом, его Рыцари Черного Клинка были только зрителями, но не участниками.
- Приветствую, Дарион! Мне не сообщили о твоем прибытии.
- Ваша способность ненавидеть – это просто невероятно, - сказал Дарион, игнорируя приветствие Фордринга.
- Я лично узнал от многих из Плети, что они НЕНАВИДЯТ жизнь.
- Они ненавидят. Но то – ненависть холодных, мертвых сердец. Это лишь жалкое подобие реальной ненависти.
Дарион наклонил голову назад, слушая звуки ссоры, все еще бушующей позади. Тирион увидел легкую усмешку на треснутых замороженных губах.
- О! Но живущие…- продолжил Дарион (он казался почти задумчивым, несмотря на то, что его голос был испорчен самой темной магией), – их кровь так кипит, они так злятся и ненавидят друг друга, как не способна ненавидеть Плеть. Если бы ты только знал, как ужасно жаль их, что они не могут контролировать и использовать это.
- А ты? – Тирион спросил более обличающим тоном, чем хотел. – Ты еще помнишь, как это – ненавидеть?
Он встретился взглядом с Дарионом. Неестественный голубой цвет его глаз полностью перекрывал натуральный синий, каким тот был при жизни. Иней запорошил волосы Дариона, превращая их в полностью белые. Холод пробежал по спине Тириона, когда он вспомнил, что заставило Дариона выглядеть так.
- Я помню, - наконец ответил Дарион. – Возможно, даже лучше, чем ты. Я не тот, кто поставил давних врагов друг напротив друга и вооружил их копьями.
Тирион расстроенно вздохнул. Его терпение к высказываниямДариона иссякало.
- Этот турнир – необходимость, Дарион. Мы не можем просто задавить Артаса численностью, ибо он обратит её против нас. Ты и сам это знаешь.
- Я знаю лишь то, что ты не до конца честен с теми, кто находится здесь. Ты говоришь, что цель турнира в том, чтобы отыскать самых сильных солдат Азерота, но я знаю, что твое истинное намерение – попытаться остановить войну, разжигаемую Ринном и Адским Криком. Поэтому я считаю, что ты просто дурак!
Тирион разозлился, но Дарион имел право его оскорблять. Глубоко в своем сердце паладин и вправду надеялся, что перемирие, наложенное им на турнире, будет способствовать сотрудничеству между Альянсом и Ордой. Не требовалось и особой наблюдательности, чтобы увидеть, что пока этого не произошло.
- Если мы хотим победить Артаса, мы должны держаться вместе, - ответил Тирион. – Дарион, дай им время, и они сами поймут это.
- У них были на это годы, Тирион. Этого не произойдет.
- Это уже началось, - парировал Тирион, – в твоем собственном ордене «рыцарей»… Если бы ты оставил свою палатку, то увидел бы, что они стоят здесь вместе: человек и Отрекшийся, орк и ночной эльф…
Смех Дариона походил на звон разбитого стекла. Находящиеся неподалеку крестоносцы повернули головы в недоумении, а кожа Тириона покрылась мурашками.
- Нет, - ответил рыцарь смерти. Его тон не терпел возражений.
Тирион почувствовал, что гнев вскипает внутри него.
- Но если ты не будешь посылать своих рыцарей помогать нам, то почему ты берешь на себя труд украшать своим присутствием это место?
- У меня и моих рыцарей собственный план. Мы будем делать все не с таким великолепием и размахом, как вы. Мы поступим иначе.
Гримаса застыла на лице Дариона. Если бы Тирион не знал его, то подумал бы, что рыцарь смерти смущен.
- Я прошу тебя посетить со мной Мрачный Свод, чтобы ознакомиться с планом получше.
Тирион приподнял бровь. Этого он никак не ожидал.
- Почему ты не можешь сказать здесь? Я не оставлю турнир без присмотра.
- Я хотел бы поговорить с тобой наедине, - Дарион отвел глаза в сторону. – Я уверен, что Эдрик примет на себя руководство делами на один день, да и БарреттРэмси прекрасно поддерживает мир. Когда я был еще в Серебряном Рассвете, я видел, что у Тиросса он был сгребающим дерьмо. Я вижу, теперь он преуспел.
Тупая боль забилась в виске Тириона: он закрыл глаза. В какой-то момент он вдруг захотел вернуться в свой старый дом на реке Тондорил к жизни, лишенной трудностей лидерства и войны, но он знал, что та жизнь стоила слишком много и не вела в конце концов ни к чему хорошему.
- Я встречу тебя завтра, Дарион, - голос паладина был явно уставшим. – Мы увидим, как ты собираешься победить Артаса.
- Короля Лича.
Тирион открыл глаза. Дарион смотрел как обычно сквозь него, при этом его лицо было непроницаемо, будто маска.
- Прости, что? – неуверенно спросил Тирион.
- Ты называешь его Артас, но Артас давно мертв.
Дарион резко повернулся и осмотрел территорию турнира с торговыми палатками, учебными манекенами на небольших аренах, которые окружили основной Колизей, претендентами и чемпионами, ужинающими вместе в перерывах между схватками, лютнями и арфами, развлекающими тех, кто приехал посмотреть на битвы.
- Он умер в тот день, когда Ледяная Скорбь захватила его сердце, - Голосом, уже лишенным самодовольства,сказал Дарион. Тирион поймал взгляд рыцаря смерти. В нем уже не было злобы, но было сострадание. – И Лордерон умер с ним. Помни это.
Слова Дариона растоптали Фордринга, как копыта бегущего в панике элекка. Черный хранитель небрежно попрощался и спустился вниз по лестнице.
Звуки бунта утихли, их заменили относительно мирные возгласы торговцев, но все же они не могли заглушить шум в сердце самого Тириона.
