Сильвана Ветрокрылая мертва. Но это мы уже знаем. А вот чего мы не понимаем и, возможно, по сей день не можем дать полноценный ответ на этот вопрос – что же это значит.
Кто такая Сильвана Ветрокрылая? Мы уже много раз обсуждали этот вопрос: она предводитель следопытов Луносвета, верная сестра Аллерии и Верисы, возлюбленная Натаноса Марриса. Упрямая женщина, твердо стоящая на своих идеалах и целях. Человек никогда не смог бы стать предводителем следопытов, основываясь на… ну, мнении всех высших эльфов, но Сильвана сделала это возможным. Кель’Дорай никогда бы не смог в одиночку сдерживать целую армию Плети, но Сильвана делала и это.
До тех пор, пока не пала. И именно этот роковой момент был кончиной Сильваны Ветрокрылой. В этот момент Сильвана Ветрокрылая умерла, но обрести покой ей так и не дали.
БаншиВ короткометражке “
Лики войны: Сильвана” мы видим момент гибели главы следопытов. Артас пронзает ее тело мечом, но до того как она успевает перейти в загробный мир Азерота, её возвращают обратно в мир живых. Ей не удается увидеть что там на другой стороне. Вместо этого она видит три важные вещи. Первая – лицо Артаса в момент, когда он повергает её. Она смотрит ему прямо в глаза, когда её душу вырывают из тела, слезы на глазах застывают навечно на её лице – замерзшее постоянное напоминание о том, что сделал он, и чего не сделала она.
Вторая вещь, которую она видит – её труп и поле боя, простирающееся за ним. Плеть почти наверняка завоюет Луносвет и союзники падают в битве вокруг нее. Она не смогла защитить их. Она не смогла защитить себя, что подтверждает вид её тела, лишенного жизни и уродливо распластанного на земле.
Третья и, возможно, самая важная вещь, – мать и ребенок, лежащие в траве – семья, отнятая у этого мира слишком рано. Все это неким образом усилило чувство неудачи. На Сильвану можно посмотреть, как на мать. Весь Кель’Талас – её дитя, а Луносвет – дитя, которое, несмотря на все её старания защитить его, пало так же, как и её бездыханное тело.
Несколько недель назад я
предложил теорию о том, что Сильвана была в состоянии стазиса – ни жива, ни мертва, просто существовала где-то посередине. Момент Смерти Сильваны должен был стать её концом. Но вместо этого Артас отнял у неё смерть, вырвал душу из тела и заключил её в этом стазисе. Банши Сильвана существовала не как бывший предводитель следопытов – она существовала в том моменте, бесконечно переживая свой провал.
Ну или это должна была быть бесконечность, до тех пор, пока это не прекратилось. Когда контроль Короля-лича над Плетью ослаб после Третьей Войны, Сильвана внезапно обнаружила в себе то, чего у неё не было почти целую бесконечность – свободу воли. И теперь перед нами встает очень важный вопрос: что сделает создание, которое было заключено в стазисе, переживая ужасный момент, когда у него появится возможность двигаться вперед?
МестьЧто осталось в памяти Сильваны? Достаточно, чтобы помнить своих сестер и время до своей смерти. Но самое сильное воспоминание, самое яркое воспоминание – момент, который она всегда помнит – момент смерти. И то, что повлияло на нее больше всего – лицо Артаса, смотрящее на неё в тот момент, когда он разорвал её на куски и наложил проклятье, которое привело её к нынешнему образу существования.
И вот по этой причине, когда ей была дана свобода действий, Сильвана немедленно отправилась мстить. Она атаковала Лордерон, который когда-то являлся домом Артаса, и присвоила его. Она встала на путь мести, её ненависть сконцентрирована лишь на Ледяном Троне и его правителе.
Но Сильвана хотела не только мести. Она пыталась исправить все, что Артас сделал с ней.
Когда появилась возможность, Сильвана первым делом нашла своё тело и вернула себе. Больше не просто труп на земле, теперь она снова была в своём теле, сколь бы холодным оно ни было. Она собрала на своей стороне остальную нежить, обретшую свободу воли и дала им знамя, под которым они могли сражаться. Они не были Кель’Дорай, за которых она когда-то столь доблестно билась, но они были её, и она будет защищать их, лелеять их, направлять их, словно стрелы в колчане, на объект своей ненависти – Артаса, Короля-лича.
Но это не исправило того, что сделал Артас. Это ничего не исправило. Когда Король-лич пал, Сильвана отправилась к Ледяному Трону и обнаружила на нем другого. Она не получила никакого удовлетворения от смерти Артаса. Месть свершилась, ее тело было возвращено, у нее были союзники… её цель, как таковая, была достигнута. Она была завершена, как и её существование – поэтому она сбросилась с Ледяного Трона, её тело разбилось об острый саронит внизу.
Невыносимая больОна не умерла, не сразу. Валь’киры заметили это и показали ей нечто важное – видение будущего, того, как народ, который она оставила, почти наверняка погибнет. Как Гаррош Адский Крик просто использует её народ, как расходный материал. Те Отрекшиеся, что не сопротивлялись, просто бросаются в огонь, не дожидаясь своих палачей.
Но видение не дало ожидаемого результата. Её народ был нужен ей для достижения цели – он был лишь стрелами в её колчане, нацеленными в сердце Короля-лича. И эта цель была достигнута. Разве не должно уже все закончиться для неё? И тогда её затянуло куда-то еще, где уже не было Валь’кир, а была лишь темнота и неопределенность.
В этой огромной пустой темноте за пределами смерти, Сильвана испытала что то, что она не испытывала уже очень, очень долгое время. Она начала чувствовать. Это было ужасно.
Боль, сожаление, ужас, страх, безнадежность, агония; и эти чувства ей было суждено испытывать вечно? Они были невыносимыми, неугасающими. И когда Валь’киры вновь явились ей и предложили сделку – их души будут связаны с её душой в обмен на возвращение к прежней нежизни – она согласилась. После этого она посвятила себя другому делу – продлению жизни её народа и обеспечению средств для их долгого существования. Сколь бы мы этого ни хотели, Сильвана делала все это не из альтруистических соображений.
Каждый из армии мертвецов, что окружала и защищала Темную Госпожу, принадлежал ей телом и душой. Но стрел в ее колчане больше не было. Они стали защитой от бесконечной тьмы. Они были достойны мудрого командования, и никакой орк не пошлет их на бойню бездумно, пока Сильвана остается в мире живых.
Отрекшиеся больше не стрелы в колчане Королевы Банши. Они щит – её щит против той бесконечной пустоты, которая, как она уже знает, простирается прямо за пределами её кончины. Пока её войско живо, оно будет защищать её.
В стазисе или нет, для Сильваны отсутствие чувств остается более предпочтительной альтернативой страданиям жизни.
Фантомная конечностьВ романе “Военные преступления” Сильвана наконец воссоединяется с Верисой. Появление Верисы было неожиданностью, как и её желание увидеть Гарроша убитым в своей клетке. Чтобы сделать это ей был необходим не оставляющий следов яд, который Сильвана и Отрекшиеся могли с легкостью предоставить. Но еще большей неожиданностью было то, что Вериса пробудила в Сильване.
Сильвана чуть не споткнулась при мысли о том, что не увидит Верису завтра. Странные ощущения, которые она не должна бы чувствовать, как боль в фантомной конечности, пронзили её сердце, и она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть.
Ближе к концу романа “Военные преступления”, Сильвана почти убеждает Верису жить с ней в Подгороде после того, как Гаррош умрет. Но Вериса еще не знала, что Сильвана не намеревалась оставлять Верису в живых. Сильвана хотела убить сестру и вернуть её к жизни, как нежить, и тогда они вместе могли бы править отрекшимися.
Но план не сработал – Верисе вспомнила о своих любимых сыновьях и предупредила Андуина в последний момент до того, как Гаррош будет отравлен. Она написала письмо Сильване, в котором сказала, что она не присоединится к ней в Подгороде и больше не хочет осуществлять задуманный ими план. Сильвана была в бешенстве. Она отправилась в леса, где в ярости рвала животных на части своими пальцами, приносила боль и смерть до тех пор, пока боль в сердце не прекратилась, пока она вновь не обрела своё холодное самообладание и спокойствие.
Суть фантомной конечности в том, что она “фантомная”, то есть больше не существует. Сильвана чувствовала боль схожую с той, что можно почувствовать при потере любимого человека – хотя это лишь эхо, оно определенно причиняло боль, хоть она и не была настоящей. Просто потому что Сильвана уже мертва.
Кто мы, как не рабы вечного страдания?Вот что увидела Деларин Вечная Луна в ту последнюю роковую минуту, что Сильвана показала ей. Деларин спросила помнит ли она те дни, когда была защитницей своего народа. Сильвана показала ей, что она помнит. Лицо Артаса. Её провал, представленный её собственным телом и трупами вокруг неё. Последние моменты её жизни, идеально схваченные во всех ужасающих деталях – моменты, которые направляли каждое её действие с тех пор. Просто потому, что она уже не может уйти от этого ужаса, она не может оглянуться. Она может только существовать, застрявшая навечно в этом ужасающем моменте – моменте, который должен был стать её концом, но таковым не был.
Жизнь – боль. Надежды нет. Это все, что Сильвана – её эхо – помнит. Это все, что направляет её. Это все, что она есть и все, чем она будет.
И увидев это, Деларин не испытывает ужас. Она не испытывает гнева. Она плачет – не за себя, не за свой народ, она плачет за Сильвану. Потому что она увидела все, чем является Сильвана, и она не та, кого надо бояться… она та, кто заслуживает сильнейшей жалости. Она сделала саму жизнь своим врагом, не имея собственной. В ней не осталось надежды, и потому она решила отнять её у всех остальных.
Сильвана познала столько ужасов, невообразимых для других. Её смерть была незабываемой агонией, выжженной в её памяти, словно последние слёзы страдания на коже. Она существует с пониманием того, что как только она прекратит причинять боль, сможет уйти от всего этого, и единственное, что её ждет дальше – это нескончаемая боль.
Но она не переносит слез одной ночной эльфийки, пролитых из сочувствия к её проклятому существованию.
Тельдрассил в огнеНет ни оправдания, ни прощения тому, что Сильвана сотворила. Это было проявление чистой злобы, направленной другой целью – разбить единство Альянса и проложить путь к победе Орды. Но Сильвана забыла, что Орда связана узами чести и честью же направляется. В простой резне нет чести, и Саурфанг понимает это, протестуя против таких действий. Теперь это лишь вопрос времени, когда остальная Орда обернется против такого лидера. Мы уже видели подобное раньше, когда правление Гарроша Адского Крика окончилось открытым восстанием.
Однако есть одно большое разтличие Гарроша и Сильваны. Гаррош просто убивал людей при первых признаках неподчинения. Трупы устилали улицы Оргриммара, как предупреждение. Сильвана, с другой стороны, может просто поднять трупы из могил и сделать их более верными подданными, тем самым усилив свою армию. Вполне вероятно, что эта самая мысль посещала её.
Гаррош Адский Крик хотел завоевать Калимдор, возможно даже весь Азерот, для Орды. Он хотел сделать из Орды военную машину, которая бы доминировала и процветала. Его видение Орды никто больше не разделял, отсюда и восстание – тем не менее, он совершал все зло только ради Орды. О Сильване такого не скажешь. Просто потому что ей нет дела до Орды – ей нет дела ни до кого. Для того, чтобы ее хоть кто-то заботил, ей нужны чувства, которые она просто не может ощущать.
Тогда какую же конечную цель преследует Сильвана? Это вполне может быть мир – но не тот мир, который все представляют, когда произносят это слово. Нет, это мир, который существует в реальности, где не существует конфликтов. Где не существует чувств. Где не существует жизни. Это холодная, пустая хватка нежити, твердая и неизменная. Ни живая, ни мертвая, просто влачащая свое жалкое существование без цели, без чувств, без нужд, потребностей, и желаний.
Рано или поздно нам придется иметь дело со всем этим, только если действия Сильваны не приведут к смерти всех нас. Чего, возможно, она и желает добиться.
Тема: Истории нашего мира: Смерть Сильваны Ветрокрылой (Прочитано 34013 раз)
