– Глупые игры в месть? Гелбин, да ты хоть представляешь, каким ударом станет твоя смерть для гномов? Они оставили тебя у руля, несмотря на все мои усилия подорвать твой авторитет. Эти мелкие глупцы любят своего главного механика. Твоя смерть разобьет их сердца!
Гелбин собирался ответить, но его перебил щелчок переключателя. Мертвую тишину нарушил механический скрежет – это пришли в движение пружинно-поршневые колеса, натягивая тяжелые железные тросы. Участок стены перед Гелбином – тот самый участок, который издал странный звук при ударе – начал уходить в потолок. В комнату ворвался поток теплого влажного воздуха и Гелбин понял, в каком обличье к нему придет смерть. От того, кого послали убить его, пахло сыростью, нечистотами и гниющими обезьяньими внутренностями.
Трогг, вышедший из проема, издал гортанный рык. Он был крепкого телосложения, с мускулистыми руками, свисающими почти до пола, и двигался с самодовольной уверенностью хищника, который знает, что жертва загнана в угол.
Главному механику приходилось командовать сражениями с троггами, но сам он никогда раньше не находился к ним так близко – его охрана бы никогда такого не допустила (охрана, которой он по глупости приказал дожидаться его за пределами сектора). Трогг был выше гнома по меньшей мере вдвое, его шероховатую кожу покрывали многочисленные шрамы, а на плечах и локтях были неровные костяные наросты, которые свидетельствовали о каменном прошлом этих существ. Ходили слухи, что трогги стоят в одной генетической цепочке с дворфами. И хотя Гелбин никогда бы не признался в этом своим радушным покровителям, он все же видел между ними определенное сходство: кустистая борода, крепкое телосложение и бугры мускул, которые, казалось, были вырезаны из гранита. Но на этом все сходство заканчивалось. У троггов была сутулая осанка, как у обезьян, массивные надбровные дуги и явно хищнические клыки.
Гелбину вспомнились занятия по боевым искусствам. Чтобы справиться с троггом, обычно требовалось четыре или пять гномов – предполагалось, что они все будут вооружены и будут иметь опыт сражений в подземных условиях. Будучи превосходным тактиком, Меггакрут был уверен, что даже без усиленной брони и гайковерта-калибромера он сможет оказать достойное сопротивление. Гном сделал шаг вперед и осмотрел комнату. Если бы ему удалось быстро добраться до противоположной стены, он смог бы схватить один из стульев и использовать его в качестве временного оружия. Если ему удастся удерживать противника на расстоянии, возможно, получится сбежать через тот проход, посредством которого трогг попал в комнату. Это будет опасно, но лучшего варианта на ум не пришло...
В проходе появилось еще двое троггов. Главарь прорычал несколько команд, и они начали окружать жертву с двух сторон со звериной быстротой, неожиданной для их массивного телосложения.
Стена опустилась за троггами со зловещим лязгом, лишив Гелбина всякой надежды выбраться из кабинета живым. Ловушка Термоштепселя захлопнулась: мышь оказалась в клетке с котами. Сикко был близок к тому, чтобы завершить дело, начатое в Гномрегане много лет назад. Город будет окончательно и бесповоротно принадлежать монстру, который выдает себя за гнома. Гелбин упал на колени и закрыл глаза.
Все кончено.
Он устал от жалости, устал от ежедневных напоминаний о том, что потерял свое королевство просто потому, что был гномом. Он устал от этого чертова чувства растерянности. Шаги троггов слышались все ближе и ближе, и Гелбин уже попрощался со своим любимым Гномреганом, со своим народом.
Эти мелкие глупцы любят своего главного механика.
После всего, что произошло, они любят своего главного механика.
Гелбин открыл глаза. Он обнаружил, что все еще держит в руках свои очки, увидел тонкую как лезвие нить истинного серебра на полу. Незаметно для себя в Гелбине ожил инженер, и в его воображении сразу начали рисоваться чертежи и схемы.
Вероятней всего, растяжка вела к утяжеленному грузом пружинному спусковому крючку, который приводил в движение массивный вал, уравновешенный тяжелыми тросами, с помощью которых поднималась стена, закрепленная, судя по звуку, на двух ржавых шарнирах. В работе Сикко всегда имела место небрежность. Все остальное было сконструировано довольно просто, и Гелбин с иронией подумал, что даже противнику гномов Сикко пришлось воспользоваться технологиями собратьев, чтобы достичь своих темных целей. Эти технологии были разработаны и внедрены Гелбином, и Гелбином же они были доведены до совершенства на благо и для защиты своего народа.
Гелбин Меггакрут был гномом до мозга костей. За это его и любили. За это его и выбрали главным механиком. И именно поэтому он все еще сражался за свой народ – даже несмотря на пережитый стыд, подавленность и растерянность.
Внезапно вся растерянность гнома улетучилась.
Перекатившись на бок, Гелбин едва избежал крепкого удара кулаком, который нанес первый трогг. Каменные пальцы существа врезались в кафельный пол, и множество осколков разлетелось во все стороны. В следующую секунду Гелбин был снова на ногах и тотчас бросился вглубь комнаты.
– Скажи мне, Сикко. Если моя смерть настолько выгодна тебе, почему ты ждал до сих пор? Не проще ли было убить меня раньше, когда я тебе еще доверял?
Гелбину было сложно разговаривать на бегу, но он знал, что нужно чем-то отвлечь Термоштепселя, если он хочет, чтобы его план сработал.
Решив, что их жертва собирается сбежать, двое троггов бросились вперед наперерез гному. Гелбин предусмотрел это и, воспользовавшись несколькими секундами, которые подарил ему последний маневр, намотал свободный конец нити из истинного серебра вокруг очков.
Когда главный трогг почти настиг Гелбина, гном развернулся и побежал прямо навстречу ревущему животному. Хищник не ожидал такого поворота событий и схватил руками лишь воздух, когда Гелбин, пригнувшись, проехал по полу прямо у него между ногами и побежал дальше.
Взревев, зверь развернулся и бросился за ним вдогонку. Двое других троггов, раззадоренных криками собрата, зарычали и начали окружать жертву. Они были не такими уж глупыми животными, и Гелбин знал это. Эти двое собирались подождать, пока гном останется без сил после борьбы с первым троггом, а потом полакомиться легкой добычей. Где-то под потолком зазвучал гневный голос Термоштепселя.
– Как?! Ты еще не умер?
Гелбин улыбнулся. Его враг только что доказал, что хотя он и слышал все происходящее в комнате, но никак не мог ничего видеть. Еще не все потеряно!
Разъяренный трогг двигался намного быстрее, чем предполагал Гелбин, и главный механик уже чувствовал его тошнотворное дыхание у себя за спиной. Самому гному уже не хватало воздуха, и он сфокусировался на макетном столе, который был всего в нескольких метрах от него.
Ближе. Еще чуть-чуть.
Взвизгнув от неожиданности, трогг дернулся и упал на спину, словно его схватила какая-то неведомая сила. Нить из истинного серебра, которую Гелбин обмотал вокруг его лодыжки, закрепленная на прочном мифриле очков, натянулась до предела и, учитывая силу рывка, полученную при умножении скорости движения на веса трогга, начисто отрезала хищнику стопу. Воздух сотряс крик боли, в котором были одновременно стон и рев. Трогг поджал кровоточащий обрубок ноги и снова взревел, ударив кулаком о землю. Меггакрут виновато улыбнулся и стремглав бросился к чертежному столу. Один из троггов поспешил к раненому товарищу, но, скорее, из любопытства, чем из жалости. Второй зверь продолжил подбираться к Гелбину.
Из громкоговорителя послышались гневные нечленораздельные звуки.
– Ты прав, Гелбин, мне следовало уничтожить тебя тогда, но мне нужен был козел отпущения. Мне нужен был кто-то, против кого можно было настроить народ, чтобы он выбрал меня новым главным механиком! Ты хоть понимаешь, сколько времени я потратил на то, чтобы разработать план, который бы опорочил твое имя?! Убить тебя было бы слишком просто!
Гелбин добежал до стола и начал молниеносно выдвигать ящички, проверяя их содержимое. При этом голос его оставался ровным и спокойным.
– И когда же ты начал осуществлять свой замысел по сплочению гномов и получения звания главного механика? До или после геноцида?
Сикко зарычал и выругался. Мгновение спустя послышался звук удара гаечного ключа, брошенного в стену. Слова Гелбина сильно задели самолюбие Термоштепселя.
– Судить задним числом всякий дурак может! Газ оказался... немного более действенным, чем я предполагал. Согласно моим подсчетам, смертность должна была составить около тридцати процентов – достаточное количество трупов с точки зрения статистики. И все по твоей вине. Далее бы последовало триумфальное изгнание троггов и успешный взлет моей карьеры.
– «Бы» здесь ключевое слово!
Послышался еще один звук удара – на этот раз кулаком по микрофону.
– Кто бы мог подумать, что гномы не отвернуться от тебя, когда я практически обагрил твои руки их кровью?! Что они пойдут наперекор законам логики и поведут себя, словно горстка плаксивых слюнтяев – ночных эльфов? Я даже рад, что газ возымел такой эффект! Гномам не помешала чистка!
Еще один удар кулаком по микрофону. На этот раз он был сильнее и за ним последовал сильный шум помех. Потом наступила тишина. Похоже, при расчетах прочности Сикко Термоштепсель не предполагал того, что на микрофоне кто-нибудь будет срывать злость. Гелбин на секунду перестал рыться в ящиках и одобряюще кивнул.
– Эмоции, эмоции. Друг мой, ты только что лишил себя возможности выказывать мне свое злорадство, находясь в укрытии.
Гелбин вернулся к исследованию содержимого ящичков. К счастью, Термоштепсель оставил кабинет почти в том же состоянии, в котором он находился ранее, чтобы специалисты по безопасности ничего не обнаружили при обыске. Гелбин предположил, что механизм ловушки построили за пределами комнаты, а потом установили за стеной и под полом. Единственной зацепкой была несчастная серебряная нить.
И эта самая нить только что помогла сократить количество проблем на 33,3 процента (три в периоде, конечно). Гелбин наконец нашел то, что искал, на дне последнего ящичка. Это был небольшой кожаный мешочек с набором инструментов, который ассистенты использовали для настройки часов, развешенных в кабинете. Пунктуальность никогда не была сильным качеством Гелбина, но главный механик предпочитал всегда точно знать, насколько он опаздывает.
Гном развернулся, чтобы проверить местонахождение атакующих, и едва успел уклониться от еще одного коварного удара. Один из троггов успел подкрасться к нему, и в следующее мгновенье его кулак с легкостью проломил чертежный стол – будто бы тот был на самом деле сделан из картона. Гелбин всегда подозревал, что в костях и мышцах этих диких созданий есть тяжелые металлы, и хаос, воцарившийся в комнате всего за несколько минут, был отличным тому подтверждением.
Воспользовавшись своим преимуществом в скорости, гном поспешил убраться подальше от разъяренного зверя, захватив при этом мешочек с инструментами. Трогг взревел от ярости и развернулся, чтобы прорычать несколько команд своим собратьям. Один из них истекал кровью на полу, другой ревом же выразил свое согласие и стал медленно передвигаться по комнате в направлении Гелбина. Трогги собирались зайти к нему с двух сторон и потом нанести смертельный удар. Главный механик не мог убегать от них вечно. Его смерть была лишь вопросом времени, и хищники знали это.
Гелбин вернулся в центр комнаты, где лежало упавшее на бок кресло. Опутанный проволокой трогг дернул ногой со всей силы, когда пытался догнать гнома, – а силы в нем было очень много, – и спусковой механизм, который находился под плитками прямо под креслом, выдернуло из гнезда. Устройство представляло собой квадратную металлическую коробку размером не больше суповой тарелки. Если Сикко Термоштепсель, как обычно, смастерил что-то примитивно безыскусное, то главный вал и противовесы должны находиться здесь же, под креслом.
Гелбин отодвинул кресло в сторону и открыл мешочек с инструментами. Отвертка, железный молоточек, напильник и фиал с маслом черноротика – все очень миниатюрное, отлично подходящее для работы с часами. Или для контрдиверсии. Гелбин осмотрелся, прикидывая, сколько времени понадобится троггам, чтобы до него добраться. Примерно двадцать секунд. Гному нужно было тридцать.
Гелбин откупорил фиал и катнул его в направлении ближайшего трогга – содержимое фиала разлилось по полу тонкой блестящей струйкой. Зверь недоуменно посмотрел на миниатюрную склянку, хмыкнул и поднял взгляд на гнома, который стоял напротив него с отверткой в одной руке и напильником в другой. В следующее мгновенье Гелбин быстро провел отверткой по поверхности напильника – посыпались искры, пролитое масло загорелось и огонь тонкой змейкой устремился к фиалу у ног трогга. Все случилось настолько быстро, что хищник едва успел отвернуться, когда у его ног взорвался огненный шар. Косматая борода трогга загорелась, и он начал лихорадочно махать руками, пытаясь потушить огонь, но от этого пламя разгоралось лишь сильнее.
Довольный собой Гелбин вернулся к проволоке, развороченным плиткам и спусковому механизму. Второй трогг все еще был в дальнем конце комнаты, но теперь, когда его собрат бился в огне по вине безоружного с виду гнома, он двигался гораздо осторожнее.
– Тридцать секунд у меня теперь есть, – пробормотал главный механик. – Может быть, даже сорок.
Гелбин поддел отверткой крышку спускового устройства и осмотрел механизм, к которому крепилась катушка проволоки из истинного серебра. Конечно же, Сикко поработал спустя рукава. Хороший диверсант сделал бы спусковой механизм одноразовым, используя непрочные материалы или слабо заведенные пружины. Этой же пружины хватит еще на несколько раз. Гелбин быстро переставил спусковой крючок к блоку управления противовесами, который представлял собой продолговатую конструкцию из шестеренок, регулирующих тросы, с помощью которых поднималась и опускалась стена. Тросы были соединены с валом, который находился здесь же, под полом, и приводился в движение отдельной пружинной катушкой. Гелбин отложил коробку с устройством в сторону, заглянул в дыру в полу и стал очень быстро откручивать крепежные болты, которые удерживали вал на месте.
Ржавых болтов насчитывалось четыре, и Гелбин потратил оставшееся время, чтобы открутить три из них. Металл натужно заскрипел, когда чудовищный вес всей конструкции переместился на один единственный проржавелый болт.
Гелбин едва успел закончить работу, когда подоспевший трогг схватил его и поднял над полом. Хищник поднес гнома к лицу и криво улыбнулся – добыча наконец была в руках. Главный механик находился буквально в нескольких сантиметрах от огромных надтреснутых зубов, между которыми застряли останки того несчастного создания, которое последним находилось так близко к пасти зверя. Гелбина перекосило от отвращения.
– Пружиннец был прав. Запах действительно ощущается на вкус.
Трогг взревел, забрызгав главного механика слюной. В ответ Гелбин размахнулся и ударил зверя кулаком – осколки передних зубов полетели троггу прямо в горло. Хищник уронил свою жертву и отшатнулся, издав булькающий звук. Гном стряхнул кровь с руки и разжал кулак, в котором обнаружился железный молоток.
– Дружеский совет: никогда не подпускай гнома близко к своим зубам.
Трогг утер кровь со рта и обернулся навстречу подоспевшему собрату, кожу которого покрывали многочисленные волдыри. Оба зверя были в ярости, и Гелбин понял, что он на волосок от смерти. Главный механик сделал быстрый шаг назад и отпустил наскоро переставленный спусковой крючок.
Противовесы, установленные под полом, пришли в движение, натягивая тросы. Единственный ржавый болт не выдержал давления и разлетелся на куски. Кафель под ногами у троггов взорвался тысячей осколков металла и комьев земли, когда тросы проломили пол, выдернув установленный под ним вал. Хищников отбросило назад, на развороченный стол, а стена за спиной у главного механика снова ушла в потолок.
Враги были повержены, а путь свободен. Пора уходить. Гелбин развернулся, засовывая инструменты за пояс, но на секунду остановился и подумал, не забрать ли ему с собой свои старые очки. Они все еще лежали в другом конце комнаты, рядом с уродливым обрубком ноги трогга. Целые и невредимые. Гелбин автоматически потер переносицу в том месте, где натирала новая оправа.
– Нет-нет, – сказал гном сам себе, покачав головой. – Они уже свое отслужили. К тому же, мне пора выбираться отсюда.
Вот только драгоценное время было потеряно. Из прохода стали появляться новые трогги. Десятки троггов. Толпа хищников ворвалась в кабинет и окружила главного механика. Звери рычали, выли и постоянно облизывали свои отвратительные зубы. Гелбин опешил, не зная, как поступить дальше. Вряд ли трогги станут по очереди подносить гнома к лицу, чтобы он смог ударить каждого молотком.
Но хищники не спешили наброситься на него. Они выжидали.
– Прими мои искренние извинения, Гелбин. Я недооценил твои способности. Нужно было натравить на тебя четырех троггов.
После этих слов раздался высокий раздражающий смех. Судя по всему, Термоштепсель впал еще в большее безумство, находясь в окружении этих диких созданий. Послышался лязгающий звук, шипение парового двигателя – и в комнату вошел Сикко.
Анжинер сделал себе новый боевой костюм. Гелбину докладывали, что последние несколько лет Сикко разгуливал по Гномрегану в чем-то огромном и бочкообразном, – но это творение не подходило ни под какие описания. Управляемый механизм ростом с человека прошествовал мимо замерших в ожидании троггов, обдавая их струями горячего пара. Костюм был сделан из мягких декоративных металлов и чем-то напоминал парадное обмундирование человеческих правителей, которое те одевали, чтобы произвести впечатление на простолюдинов. Только вместо человеческой головы из ворота торчало маленькое морщинистое лицо Сикко. Обезумевший анжинер сильно постарел за последние годы, и Гелбин едва узнал своего старого друга: впавшие щеки, редкие пряди тонких седых волос и зеленоватый оттенок кожи, который свидетельствовал о радиационном отравлении и прогрессирующем сумасшествии.
Гелбин сочувствующе посмотрел на Сикко, однако тот ошибочно принял его сочувствие за восхищение. Термоштепсель усмехнулся, сделал небольшой круг почета и торжественно поклонился.
– Потрясающий образчик гения инженерной мысли, не правда ли? Знаешь, я провел несколько тестов с более практичной боевой моделью этого костюма, но она оказалась крайне неповоротливой и... несколько взрывоопасной. Этот вариант намного стабильнее и больше подходит моему статусу.
– Твоему статусу?
– Конечно. Это естественно, что король гномов во всем солидарен с другими правителями, даже в вопросах внешнего вида. Хотя тебе, мелкому неудачнику, этого не понять.
Гелбин нахмурился.
– Король гномов, да? То есть, если я тебя правильно понимаю, ты больше не собираешься участвовать в выборах? Наверное, так будет лучше, поскольку народ вряд ли станет голосовать за кандидата, который не является гномом.
Пару секунд Сикко стоял как громом пораженный, а потом в комнате раздалось змеиное шипение. Главный механик не был уверен, откуда исходил этот звук: из бурлящей паровой машины на животе у Сикко или же из горла будущего узурпатора. В любом случае, шипение отлично гармонировало с суровым взглядом Термоштепселя.
– По-моему, ты слишком долго просил милостыни у дворфов и повредился рассудком, Гелбин. Как это я не гном? Да во мне в десять раз больше гномского, чем тебе может присниться! Пока ты сидел в сторонке и молился на свой непредсказуемый «гений», всю работу делал я! Кто неделями трудился над чертежами баллистических устройств для твоих осадных машин? Это я сделал из твоей громыхающей консервной банки мобильную пушку! Только благодаря ей мы скрепили союз с дворфами. И хоть бы одно слово благодарности!
Гелбин вздохнул.
– Сикко, ты был одним из самых умных гномов в Дун Мороге, но, кажется, забыл, как я во всеуслышание хвалил твою работу. Ты всегда выдавал свежие и гениальные идеи, но вместе с тем был слишком небрежен: твои расчеты были очень неточными и ты уделял крайне мало времени отладке механизмов. Я приставил тебя к созданию вооружения в надежде, что ты осознаешь всю ответственность дела и будешь относиться к работе серьезней. Но если бы я использовал предоставленные тобой данные по баллистическим ракетам, все осадные машины взорвались бы при первой же перезарядке снарядов. Я провел много часов, пересчитывая показатели, прежде чем отправить все на разработку в Стальгорн.
– Что? Наглая ложь! Если все было так плохо, то почему вся слава досталась мне?
– Потому, – ответил Гелбин, – что ты был моим другом.
Сикко Термоштепсель сделал шаг назад, глядя на своего противника большими глазами. На мгновение его лицо смягчилось и он стал снова похож на того харизматичного молодого гнома, с которым Меггакрут подружился много лет назад. Гнома, которому Гелбин помог сдать выпускные экзамены в университете, принял в свой цех и назначил на важный пост во Дворе Механиков, несмотря на беспокойный характер и все ухудшающиеся результаты работы. Сикко моргнул пару раз и почесал лоб металлической рукой.
– Гелбин, я…
Потом он перевел взгляд на механическую руку с мощными позолоченными пальцами, которые создал он сам. Сикко сжал пальцы в кулак, и его губы растянулись в сумасшедшей улыбке. От прежнего друга Гелбина вмиг не осталось и следа.
– Именно из-за того, что ты так тщедушен и слаб, я и решил взять бразды правления в свои руки. Гномы должны править миром при помощи своих непобедимых машин, а не продавать их идиотам-союзникам! Торгашеством пусть занимаются гоблины!
Главный механик покачал головой.
– Ты ведь так ничего и не понял, да? Наша главная сила именно в верности друзьям. Этим мы отличаемся от огров, троггов и даже гоблинов. Именно поэтому дворфы помогли нам, когда мы находились на грани уничтожения, и даже предоставили в наше распоряжение часть своей территории, чтобы нам было что называть домом. И по этой же причине дворфы, люди, дренеи и ночные эльфы сейчас сражаются с нами плечом к плечу и жертвуют собой, чтобы отвоевать город, который никогда им не принадлежал. Они помогают нам, потому что они наши друзья, Сикко. Мои друзья. И вместе мы – сила, которую не измерить никакими приборами.
Анжинер зашипел, – на этот раз Гелбин был уверен, что звук исходил именно от перекошенного лица сумасшедшего гнома, – и зашагал вперед.
– Почему бы тебе не заткнуться и не позволить мне прикончить тебя! Мир наконец избавится от еще одной нелепой ошибки природы.
Сикко подошел вплотную к главному механику, кивнул и помахал рукой на прощанье. Ладонь боевого костюма издала трещащий звук, нарисовала в воздухе круг и втянулась в запястье. Термоштепсель хихикнул и вытянул руку вперед. Породив очередное облако пара, из запястья выехал клинок, который быстро раскалился и стал огненно красным. Гелбин отшатнулся и ударился о находившийся сзади вал. Закрепленная на нем витая пружина впилась ему в спину. Главный механик выхватил отвертку, заткнутую за пояс, и вскинул руку, чтобы парировать удар Сикко. Это вызвало еще один смешок со стороны анжинера.
– О, как это мило. Это дворфы научили тебя такой технике боя?
– Нет, – ответил Гелбин, крутнув отвертку между пальцев, – это техника, которой пользуются исключительно гномы. Береги голову!
Главный механик вскочил на ноги и воткнул отвертку в стяжку над рамой, на которой крепилась рессора. Соединяющая конструкция с лязгом упала на землю, рессора отделилась от оси, и в комнате раздался пронзительный свист, сопровождающий высвобождение огромного количества сконцентрированной энергии. Что-то огромное пронеслось у Гелбина над головой, рассекая воздух... и наступила тишина.
Гелбин огляделся. Трогги стояли на месте, как и прежде, с их клыков капала слюна. Сикко издал еще один смешок.
Три одиноких волоска, украшавших лысину Меггакрута, медленно упали на землю.
За ними последовали головы всех троггов, находившихся в комнате.
И в завершение к ним присоединилась верхняя часть разрезанного пополам боевого костюма Сикко Термоштепселя. Окутанная клубами пара, она с грохотом упала на землю прямо перед Гелбином, и голова Термоштепселя оказалась как раз в ногах у главного механика. Сикко сглотнул и захлопал глазами.
Сикко был удивлен.
Сикко был... растерян.
– Мои ноги... Они остались в той части, – сказал Термоштепсель, указав рукой на оставшуюся стоять нижнюю часть костюма.
Главный механик Гелбин Меггакрут кивнул и нагнулся, чтобы потрепать Термоштепселя по механическому плечу.
– Так и есть, друг мой. Учитывая то обстоятельство, что их отрезало острой как бритва рессорой, а потом прижгло паром от развалившегося мотора, кровотечения почти не будет. Я бы остался посмотреть, кто доберется до тебя раньше: трогги или крысы, – но сегодня я уже достаточно насмотрелся на твоих прислужников.
– То есть ты просто оставишь меня здесь одного?
– Ты не заслуживаешь быстрой смерти – только жалкое длительное существование в темной дыре в окружении грязных монстров.
Гелбин грустно улыбнулся и сделал шаг назад. Он широко раскинул руки, словно пытаясь обнять весь многострадальный Гномреган.
– Ты сам создал себе тюрьму, Сикко. И она во много раз лучше того, что я бы мог построить для тебя. В этом ты действительно превзошел меня. Поздравляю!
Сикко Термоштепсель моргнул и замер на полуслове. Гелбин наслаждался редкой возможностью посмотреть на врага свысока. Вдалеке раздались звуки приближающихся к проему троггов, и главный механик понял, что ему пора.
– К тому же, если ты все-таки выживешь, думаю, я предпочел бы видеть во главе этих монстров именно тебя, а не какого-нибудь трогга.
Гелбин наклонился, понюхал макушку Термоштепселя и скривился от отвращения.
– Наслаждайся своим заключением, друг мой. Твой срок почти подошел к концу.
С этими словами Гелбин вышел из кабинета и направился в сторону Нового Города Механиков, оставив беспомощного Сикко, разрезанного на две части, наслаждаться темнотой в одиночестве.
Чтобы избавиться от троггов, потребуется еще много сил и времени. Тем временем задача по устранению вони стала приоритетом номер один, и в голове главного механика начали роиться мысли о том, чтобы перестроить коридоры, сделав их более просторными, и улучшить систему вентиляции. Этой «темной дыре» светят такие большие перемены, каких не видели даже титаны! И результатом будет не просто возвращение былой славы, а что-то намного большее. И намного более светлое. То, что будет лучше подходить гномам Азерота. Гелбин снял очки и, помассировав переносицу, вздохнул. Всего несколько новшеств и парочка улучшений – нос пока подождет.
Тема: Гелбин Мегакрутт: Устоять на ногах (Прочитано 12502 раз)
