…Когда Светильники рухнули – он, забытый, поте-
рянный в рождающемся мире, увидел темноту. Ему
было страшно. Не было места на земле, которое оста-
валось бы твердым и неизменным, и он бежал, бежал,
бежал, обезумев, и безумный мир, не имеющий фор-
мы и образа, метался перед его глазами, и остатки ра-
зума и сознания покидали его. И он упал – слепое и
беспомощное существо, и слабый крик о помощи не
был слышен в реве волн, подгоняемых бешеным ра-
достным Оссе.
Вода подняла его бесчувственное тело, закрутила
и выбросила на высокий холм, и отхлынула вновь. И
много раз перекатывалась через него вода – холод-
ная, соленая, словно кровь, омывая его, смывая с те-
ла грязь. Ветер мчался над ним, сгоняя с неба мглу,
смывая дым вулканов, протирая черное стекло неба.
И когда открыл он глаза, на него тысячами глаз по-
смотрела Ночь. Он не мог понять – что это, где это,
почему? Это – Тьма? Это – Свет? И вдруг сказал себе
– это и есть Свет, настоящий Свет, а не то, что паути-
ной оплетало Арду, источаясь из Светильников. Веч-
ность смотрела ему в лицо, он слушал шепот звезд
и называл их по именам, и, тихо мерцая, они откли-
кались ему. Тьма несла в себе Свет бережно, словно
раковина – жемчуг. Он уже сидел, запрокинув голову,
и шептал непонятные слова, идущие неведомо отку-
да, и холодный ветер новорожденной Ночи трепал его
темно-золотые длинные волосы. Он именовал Тьму –
Ахэ и звезды – Гэле, а рдяный огонь вулканов, тяну-
щий алые руки к Ночи, – Эрэ. И казалось ему, что Эрэ
– не просто Огонь, а еще что-то, но что – понять не
мог. Он полюбил искать слова и давать сущему имена
– новые в новом мире.
Он сделал первый шаг по земле и увидел, что она
тверда, и пошел в неведомое. Он видел первый Рас-
свет и Солнце, Закат и Луну; удивлялся и радовался,
давал имена и пел…
Похожий на тонкую свечу из золотого воска, он сто-
ял в Круге Изначальных и пел – о Солнце, раскрыва-
ющемся к полудню огненным цветком, о Луне, блед-
но-золотой на бархате полуночи и опалово-жемчуж-
ной в прозрачных нежных рассветных сумерках, об
аметисте и пурпуре заката и о прохладно-золотых
восходах, о том, как море из черно-серебряного ста-
новится прозрачным, золотисто-зеленым, а потом на-
ливается глубокой теплой синью… Он пел, и расплав-
ленное золото солнца плескалось в его глазах…
А потом молчание стеной из ледяного камня обсту-
пило его – песнь неба умолкла, остались только непо-
движные статуи Круга Изначальных и ровный свет по-
лированного белого камня под ногами.
